Симбирская фотография
Чем хорошо ходить по ульяновским музеям – они все сгруппированы вокруг отчего дома Владимира Ульянова. И недалеко, и улица эта – как капсула времени: заморожена в той эпохе. Не удивлюсь если узнаю, что людям там запрещают вносить изменения в экстерьер своих жилых домов.
В двух шагах в сторонку от неё расположен предмет нашего нынешнего обзора: музей «Симбирская фотография».
Очень надеюсь, что никому не надо напоминать, что именно так назывался родной город отца русской революции.
Музей обладает типовым временем работы, такими же типовыми требованиями к посетителям и
полностью обоснованным местом размещения.
Действительно, очень светлый, прям-таки насыщенный светом, зал.
Обратили внимание на пол? Это второй, за этот год, музей, в котором берегут напольное покрытие. Первый – это Ижевский Мотомузей Кожушковых. Правда там дают тапочки, а здесь – бахилы.
Каюсь, я не уделил должного внимания интерьеру, а сразу впялился в единственный здесь технический агрегат: фотоаппарат.
Поскольку удалось подобраться достаточно близко, то я озадачился назначением всех этих милых латунных колёсиков и прочих пимпочек. Парная симметричная зубчатая пара колесо/рейка – понятно: раздвигая меха камеры – наводим резкость. Внизу на штативе (не попало на фото) есть еще червячная передача регулировки по высоте. Эт всё понятно. А вот нафига рукоятки в торцах спереди и сзади?
На свою беду, под руку подвернулась молоденькая консультант из числа сотрудников музея, её и озадачил. А сам пошёл дальше.
Фотошопов тогда не было, приходилось работать руками.
Ещё один зал оказался крайне пустоват.
Здесь меня поймала ранее озадаченная мной девица и радостно заявила, что эта крутилка для точной настройки расстояния до фотографируемого объекта – при её кручении вся эта конструкция синхронно ездит взад/вперед.
Да, на стенах присутствовали фотографии, порой даже интересные и занимательные, но проклятое бликование сводит всё на нет.
Последний зал оказался самым технически насыщенным.
И если бы экспонатов было побольше
и их наименования не писались бы на, всё так же бликующем, стекле, то
было бы замечательно.
О, а в этом углу я почти всё знаю, о чем достаточно недавно хвастался (Чудово. Сделано в СССР).
Красный фонарь, чтобы не засветить пленку и фотобумагу – всё это таинство вершилось в кроваво-багровом свете. Экспонометр для определения освещённости и выставления диафрагмы. Проявочный бачок с проявителем. В него заправлялась непроявленная плёнка, потом заливался разбавленный проявитель и некоторое, не помню какое, время надо было подождать, слить и промыть проточной водой. И этот бачок, и фотокассеты заправлялись плёнкой в специальном светонепроницаемом рукаве, чисто на ощупь. Было забавно наблюдать за сосредоточенным лицом отца, когда он проводил эти манипуляции. К сожалению, уже 34 года как он перестал заниматься фотографией.